Дневники и воспоминания (немцы)

А.Н.Сизов, не смотря на юный возраст, был проводником группы Ефремова с 15 по 19 апреля 1942 г. Был свидетелем самоубийства генерала Ефремова и командиров его группы. Попал в плен, был угнан на работы в Европу.

Текст №1

3.5.1986 г.
Записано по памяти Митягиным С.Д.

…
Мой отец Николай Сизов вернулся домой из плена (в г.Дорогобуже) в октябре 1941 года. Немцы уже оккупировали наш район. Жили мы в деревне Большое Виселево Юхновского района (тогда Смоленской области) теперь Калужской области. Семья была большой.

Вскоре образовалась партизанская группа, которой командовал Танькин. Партизаны ставили заслоны на пути карателей и мародеров немцев, грабивших население.
Вскоре мужское население деревни решило скрываться от немцев в лесных землянках между селом Староселье и дер. Новая Михайловка. Это западнее дороги Горнево - Кобелево (как ее тогда называли местные жители - «тракт Екатерининский».

Однако через несколько месяцев, а именно в феврале, после прохода через район частей 33 армии к Вязьме и боев там (немцы стали в конце февраля и в начале марта проявлять сильную боевую активность) пришлось отказаться от этих землянок и уходить к селу Староселье.

Примерно в период 3-10 марта 1942 года немцы предприняли ряд наступлений на район Староселья против партизан и частей ефремовских войск. В период этих боев один из полков 160 сд оттеснили в леса на северо-западе от села Староселья. Потрепали и партизанский отряд, который занимал позиции в лощине между селом Староселье и дер. Рупасово.
Мой отец был убит, о чем сообщил мне командир отряда Танькин. Он же передал мне и последнее напутствие отца: бежать к штабу ефремовцев и с ними прорываться, там безопаснее.

Сизов А.Н. тогда был 15 летним парнишкой, щупленьким, маленьким, плохо одетым, беззащитным. Он добрался до деревни Беляево и в этой деревне нашел пристанище. Поселился в избе, где стояло отделение военной прокуратуры (по словам Сизова - Особый отдел 160 сд) 160 сд. Иногда в этом доме допрашивали бойцов, стащивших где-то у жителей или у других бойцов мыло, портянки, еду, одежду. Это все слышал и Анатолий, лежавший, как правило, на печке в хате. Покровитель Анатолия - повар штабной кухни (фамилию, имя и отчество его Сизов не запомнил) был очевидно человеком добрым. Он попросил товарищей сшить для мальчика из шинельного сукна что-то вроде стеганого пальто (неказистого конечно вида, но хорошо гревшее его), подкармливал остатками пищи. Анатолий же собирал и колол для кухни дрова, носил сухари к близкой передовой.

Но вот настало 13 апреля 1942 года.
Вечером тыловое подразделение - обоз 160 сд выехали из деревни в южном направлении, а затем лесами, просеками стали пробиваться в направлении деревни Шумихино. Добрались спокойно.

Под Шумихино встретили прорвавшуюся сюда через дорогу Беляево - Буслава группу под командованием командующего 33 армией генерал-лейтенанта М.Г.Ефремова. Людей было много, тысяч 2 или 2,5. И вот в лесу у Шумихино разгорелся страшный бой. Весь наш обоз пришлось бросить в этом лесу. В этом лесу взрывом немецкого снаряда или мины оторвало ноги товарищу Сизова, мальчику из Малого Виселева - сыну кузнеца. Его взял на руки повар и понес, но вскоре новый взрыв снаряда накрыл обоих.
Из этого леса пошли на северо-восток к деревне Рупасово, чтобы перейдя Екатеринский тракт один километр южнее Рупасово, вырваться через реку Угру в районе Шлыково .

Однако огнем пулеметов из засад у дороги немцы нас отогнали от тракта. Мы отошли в лес, дождались темноты и ночью, обойдя болото, вновь бросились штурмовать тракт, но уже километрах в двух южнее первого места.

Здесь мы прорвались и пошли лесом на восток, обходя деревеньку Ключик с севера.

Во время движения от Шумихинского леса в район деревни Рупасово по группе стал стрелять немецкий снайпер с дерева - кукушка. Здесь генерала впервые увидел Анатолий. Ефремов отчитывал командира группы передового охранения, что его люди просмотрели снайпера; он их пропустил и ждал более ценную цель. Ефремов пригрозил тому командиру: «Еще раз допустите такую промашку - пристрелю!».

«Группа командующего была большая» - говорит Сизов - она была как бы окружена охранениями; охранения были боковые, охранение шло впереди, но и сзади шло охранение.

Когда прорвались через тракт, то вскоре вышли на пчельню - вырубку в лесу недалеко от деревень Малое Виселево и Хохловки. Здесь Анатолия спрашивали Ефремов и комиссар: «Сможет ли их провести незаметно от немцев мальчик? ». Толя достойно ответил, что места ему знакомы. Он на заливном лугу не раз пас гусей. Заливной луг примыкает к реке Угре. Часть заливного луга занимает деревня Малое Виселево.
Пройти к лугу можно от пчельни по оврагу, идущему к Антиповым рвам. По этим рвам-оврагам можно незаметно выйти и к заливному лугу и к Угре.

От пчельни ефремовцы быстро дошли до Хохловки. Одни бросились к домам и погребам, другие по Антиповому рву спустились к воде на заливном лугу. Немцев в Хохловке и в Малое Виселево не было.
Бойцы очень обрадовались найденным солениям в погребах. Ведь соли многие не видели долгие месяцы, а тут - соления: капуста, соленые огурцы и помидоры, роскошь. Все разобрали мигом.

Вот несут к воде ворота, несут бревна, доски, слеги от ограды.
Анатолий в группе команиров лежит у основания огромной ветлы. Рядом лежит майор. Люди кругом рады: скоро будут дома, скоро к своим, на Большую землю. Вот она, рядом, только переправиться через неглубокую водную стихию.
Бойцы не знают, что впереди лишь покрытый водой по пояс человеку заливной луг, что впереди, еще дальше - река Угра, по которой идут с паводком льдины. Бойцы не знают, что за рекой Угрой сидтя за пулеметами их враги - фашисты. Они ждут ефремовцев, предупреждены о появлении бойцов в деревне Хохловке.
Заливной луг перед самой рекой Угрой чуть повышается. На нем там густо растут кипы кустов, именно лишь на том повышении места. Создается впечатление, что там уже конец воде, что там уже тот, левый, восточный берег реки Угры. Многие бойцы и командиры и не знали, что тот берег тоже немецкий вплоть до реки Вори.

И вот, утром 15 апреля 1942 года (или 16.4.42) бойцы-ефремовцы, вышедшие из Антипова рва и по понижающейся дороге от деревни Хохловка в деревню Малое Виселево на заливной луг бросились в воду и с криками «Ура! Ура!» побежали к кустам на деревню Костюково на восточном берегу Угры.
Передние уже добежали до кустов, а некоторые бросились вплавь по основному руслу реки Угры, как от деревни Костюково, от деревни Шлыково и справа ударили немецкие пулеметы. Вода в Угре и на заливном лугу покраснела от крови. Передние повернулись назад, к Антипову рву, задние напирали вперед. Паника.

А здесь докладывают генералу Ефремову, что на верхней дороге от Малого Виселева (Хохловки) к Большому Виселеву от деревни Жары подъехали на машинах немецкие автоматчики. Они перекрыли выход из Антипова рва через Верхнюю дорогу и поле к лесу, что севернее деревни Ключик. Здесь фашисты устроили ефремовцам мышеловку: впереди вода Угры и пулеметы из Костюково, а выход из оврага-рва от заливного луга перекрыт автоматчиками и пулеметами из бронетранспортеров фашистов, прибывших от Жары.

Ефремов принимает решение прорываться к дер. Ключик. Он сам берет в руки автомат и увлекает за собой бойцов наверх. Бой жесток, беспощаден. Треск кругом, взрывы гранат, крики раненых. Но немцы оттеснены от входа в ров. Лавина ефремовцев под треск пулеметов и автоматов рвется через поляну. Многие, очень многие гибнут от фашистских пуль, но основная масса воинов вырвалась из западни и метнулась вновь к деревне Ключик.
А здесь стоны, крики раненых, трупы убитых при прорыве ночью через заслон немцев у этой малюсенькой лесной деревеньки - Ключик .

Уже днем 16 апреля 1942 года не доходя деревеньки Ключик группа повернула лесом же на юг. Цель ясна: через деревню Новая Михайловка вырваться южнее и далее на Жары - Дегтянку, а там рядом и свои .

Переправились через ручей Ключик, ставший полноводной рекой в этих апрельские дни и бросились с криком «Ура! Ура!» к деревне Новая Михайловка.
Командующий бежит со всеми вместе, но что это… Здесь вновь засада. Ждут и здесь фашисты ефремовцев. И эти предупреждены .

Еще раньше, на пчельне при разговоре с командующим Анатолий сказал, что знает дорогу вплоть до деревни Климов Завод, куда ходил Сизов А.Н. в школу из деревни Большое Виселево. Командарм сказал: «Туда идти не потребуется, ты нас проведи тихо к Хохловке. Хорошо? ».

А вот теперь Новая Михайловка. Немцы установили на склоне деревни танки и теперь бьют по наступающим из танковых пушек и пулеметов. Бьют в упор.
Отхлынули люди, переметнулись через ручей Ключик в лес, под защиту деревьев. А танки бьют по лесу. Деревья ломаются, сучья летят вверх, стволы рушатся.

Переждали мы в лесу до темноты и ночью перешли тракт на запад. Перешли южнее деревни Ключик, обошли заболоченную низину устья ручья Ключик и перешли мы этот ручей на его южную сторону.

Теперь же наш путь лежал на юг между Шумихино и Новая Михайловка лесами.

Бродили этими лесами суток двое и вот к вечеру 18 апреля очутились в сосеннике. Думаю я, что это было на южном берегу реки Собжа восточнее деревни Горнево. Лес был прореженный, деревья высокие (такие же как у обелиска Ефремову у тракта Горнево - Кобелево в 1976 году).

Помню, говорит Анатолий, что в 10-12 метрах от меня кружком сидит группа старших командиров в их числе и командующий 33 армии генерал-лейтенант Ефремов М.Г., а так же врачиха, комиссар, какой-то человек в кожанке.

Генерал вначале выстрелил во врачиху, а потом в себя. Человек в кожанке застрелился последним .

Анатолий говорит, что все в их группе (человек 40-50) увидели цепь немцев со стороны поля.

Ефремов М.Г. и старшие командиры сидели между группой и цепью немцев, поэтому все видели и слышали эту трагедию гибели командиров.

До цепи немцев было 30-35 метров. Они начали стрелять из автоматов еще от поля.

Как только раздались пистолетные выстрелы со стороны старших командиров - все в группе бросились лицом в снег и так лежали, а немцы прошли, поливая лежащих автоматным огнем.
Анатолий упал между двух женщин. Обе они были застрелены. Уще Сизову почудился вдруг запах пудры от рядом лежащей. Видимо пуля пробила коробочку с пудрой и запах пудры ударил ему в нос.
Дело было вечером. Немцы не задержались у тел расстрелянных.
Анатолий приподнял голову и тихо позвал: «Живы ли кто?». Ему отозвалась одна девушка - телеграфистка. Остальные лежали неподвижно.
Тогда Анатолий вдвоем с девушкой подбежали к старшим командирам и обыскали их тела.

У генерала взяли сумку с картой и маленький браунинг. Большой пистолет лежал рядом с телом, его они не брали.
До этого случая Анатолий не видел, чтобы генерал Ефремов был ранен.

У комиссара они взяли полевую сумку с картой, пистолет, часы белые карманные на цепочке, половину краюхи черного крестьянского хлеба и мешочек с солью.

После этого Анатолий с девушкой побежали лесом к берегу реки Собжи там зарыли пистолет.
Дремали всю ночь до рассвета. На рассвете перешли реку Собжу по бревну в районе деревни Тарасов и побежали через поле в лесной массив «Мураевку». Из Тарасовки их обстреляли.

В лесу они просидели в найденной норе-землянке дня 4. Вскоре на них набрела группа командиров-ефремовцев, прорывавшихся из окружения к реке Угре. Обменялись новостями. Анатолий и телеграфистка обменялись сведениями о гибели командарма у дер. Горнево с теми командирами. Обменяли карту на нижнюю лошадиную губу.
По общему мнению группу разделили на 2 группы по 7 человек. Решили переправляться у дер.Павлово. Там вначале взяли ту, потом их группу. Взяв в плен обе группы, немцы погнали всех в дер. Лужки, а 4 мая 42 г. этапом погнали в лагерь военнопленных в Бобруйск.
В Бобруйске ежедневно сотни людей военнопленных умирали от тифа. Их хоронили в отрытых рядом с оградой лагеря рвах. В Бобруйске немцы отобрали наиболее молодых узников, куда попал и Сизов и отправили всех в Германию.
Освободили узников французские войска в 1945 году.

Текст №2

В 1942 году, когда наступала 33 армия, то войска прошли нижней дорогой от Хохловки на Большое Виселево. Они только мост прошли и все…

Текст №3

…Указатель подсказывает, что вот проезжаем деревню Гридени. Она почти слилась с Климовым Заводом.
Анатолий Николаевич оживился: вот смотрите, вот по этой дороге гнали немцы тогда нас на Лужки. Я рассказывал, что когда захватили обе группы у Павловой переправы, то отобрали они у меня пистолет генерала, его карту, папаху майора. Погнали они нас через Климов Завод.
В Климовом Заводе отделили девушек от нас и оставили при госпитале, а нас остальных немцы погнали на Лужки.

Я спросил его: Анатолий Николаевич, расскажите, а в Лужках были ли какие-либо общественные большие помещения, в которых могли бы располагаться лагерь военнопленных и их охрана?
Сизов сказал, что деревня эта была небольшая. В ней никакого лагеря военнопленных не было. Из больших помещений был лишь скотный двор, но там не было тогда никакого лагеря (может быть это было позже, после нахождения там Сизова А.Н.).

Фамилию спасшейся вместе с ним девушки-радистки или радиотелеграфистки он не помнит, не помнит он и ее имя…

Сизов вновь не сдерживается: вот он, Темкинский тракт. Мы будем возле него еще долго. Быстрей бы добраться до Горнева. Я как приду, так прямо и покажу место гибели командующего 33 армии генерала Ефремова.

Мы тогда все, кто сопровождал его, кроме старших начальников, находились шагах в двадцати от Ефремова и его товарищей. Кто-то внятно сказал: "всё, охрана наша вся погибла". После этого генерал выстрелил в женщину, а потом в себя. Тут раздались новые пистолетные выстрелы. Застрелился комиссар, который был одет в полушубок, застрелился тот, кто сидел возле Ефремова - напротив его - и одет был в кожанку и еще двое начальников застрелились.

Немцы были уже перед самой опушкой нашего леса. Это были автоматчики. Мы после пистолетных выстрелов все упали в снег лицом. Никакого сопротивления цепи немцам никто не оказывал, в них никто не стрелял. А до этого мы по этому лесу бегали то к одной опушке, где отбивали нападение, то к другой. Здесь были все парализованы случившимся.

Среди нашей группы были женщины. Я упал между двух женщин. Лежим. И тут в тишине раздались автоматные очереди по нам, лежащим в снегу. Немцы шли цепью. Немцы били в тела в упор. Я почувствовал, как в нос ударил запах пудры. Видимо, одна из фашистских пуль попала в пудреницу моей сосенки. Меня ни одна пуля не задела. Немцы торопились, расправляясь с нами. Был вечер 18 апреля 1942 года.

Генерал застрелился сидя у сосны. У этой же сосны сидел и комиссар. Женщина сидела напротив сосны, шагах в 4-х от генерала. У другой сосны сидели начальник в кожаном пальто и двое других офицеров. Сосны отстояли друг от друга метра на 4 или на 5 метров.

После этого безжалостного расстрела нашей группы, когда немцы ушли, я приподнял голову и легонько позвал: эй, кто жив, кто жив, отзовитесь. Отозвалась девушка - военная телеграфистка, как я потом узнал. Мои соседки были обе убиты.

Мы подбежали к генералу и комиссару. Я, помню, вынул из кармана у комиссара, из кармана его полушубка пол каравая хлеба, узелок с солью. Потом из кармана вынул белые блестящие карманные часы, взял из руки генерала пистолет маленький, а из кабуры большой пистолет. Взял у генерала карту.
Телеграфистка взяла карту у комиссара и его пистолет.

После этого мы побежали к реке Собже, где просидели до начала рассвета.
После этого я зарыл пистолет (большой) комиссара на склоне крутого берега речки.

На рассвете мы переправились по бревну через речку Собжу и вдоль берега (по ее северному берегу) прошли до колодца, что находился на восточной окраине Верхней Тарасовки.

От окраины Верхней Тарасовки мы побежали на северо-восток в Муравьевский лес. Когда до леса нам осталось совсем немного пробежать по нам начали стрелять из пулемета со стороны Верхней Тарасовки. Мы прибавили скорость и скрылись в Муравьевском лесу. У нас был хлеб, была соль. Воды кругом было полно.
Мы просидели в Муравьевском лесу в старом окопе дней 5. Рядом находилась какая-то артиллерийская немецкая часть. Нас никто не заметил.

И однажды на нас наткнулась группа наших командиров. Человек 12 их было. Была среди них одна девушка - медсестра. Мы решили разбиться на 2 группы и выходить каждой группе самостоятельно.
Шли на Павлову переправу. Там нас схватили немцы и повели через Климов Завод.

Текст №4

Поездка Митягина, Сизова, Капусто, Загоруйка в июне 1987 г.

…Итак, от Климова Завода повернули на север. Мы вступили вскоре на дорогу Климов Завод - Кобелево. Эта дорога еще называлась - тракт. Она была когда-то выложена булыжником, имела с обеих сторон водоотводные канавы…

Вот справа от дороги видны холмики. Здесь были дома деревни Горнево. Такие же холмики видны и слева - это все дома, дома… В деревне было 24 двора до войны. Теперь же деревни нет…

Дорога идет на спуск к мостку. Этот мост перекинут через реку Собжу, а чуть левее впадает в Собжу речка Горенка.
Через Горенку так же левее перекинут был когда-то мост, а сейчас мост тот развален и переезд лишь вброд.
Быстро проскакиваем мост и поднимаемся в горку. Слева виден обелиск на месте (на условленном месте) гибели генерала Ефремова. Место, истинное место гибели… еще предстоит нам найти…

Где-то здесь, чуть севернее обелиска, ефремовцы прорвались вновь на восток через тракт.
Вдоль тракта немцы создали оборонительный рубеж: секреты, пулеметные незда через каждые 300 метров и кукушки на соснах. По дороге взад и вперед курсировали танки и бронетранспортеры в полной боевой готовности отразить прорыв отрядов ефремовцев к реке Угре.

А тогда, в середине апреля, ефремовцы перешли тракт на восток и направились к плотине мельницы на реке Собже. Это метрах в 900-950 ниже по течению реки от того мостка, через который мы только недавно проскочили.

Ну вот и место, где находилась Новая Михайловка… Чистый-чистый ручей Ключик пробегал внизу у северной околицы…
Здесь, с севера, через ручей Ключик прорывались тогда, в прелее 42 г. сюда, к деревне, ефремовцы. А по ним били из танковых пушек из засады фашисты.

Но вот дорога идет на спуск к мостку через ручей Ключик. Проезжаем мосток и вновь поднимаемся в гору. «Здесь мы вырвались из западни через тракт на запад» - говорит Сизов - «вот, вот, именно здесь, где сейчас началась вырубка леса!».

Проезжаем еще немного и поворачиваем направо. Я говорю всем: «А там, влево, отсюда километрах в 4-х к западу, на высоте 191,6 15.4. видели капитана Юношева Павла Прокофьевича в бою живым и невредимым по сведениям от Краснова А.Н.. Он об этом читал лично документ из личного архива полковника Соболева, тогда пом. начальника разведотдела 33 армии.
Здесь же, на той же высоте генерал Ефремов угощал последними глотками чая из своего термоса ст. лейтенанта Якимова Ивана Васильевича…

Пришли мы в Хохловку… Здесь же Сизов начал… искать место, где происходило совещание командиров во главе с генералом Ефремовым.
Он вначале показал место (это у северо-восточной околицы Верхней Хохловки), но потом решительно изменил свое мнение и заявил, что это место было через дорогу, спускающуюся вниз к деревне Нижняя Хохловка, правее дороги, если глядеть сверху.
Место это он нашел. Но я не берусь судить на 100%, что это так, хотя Анатолий Николаевич оспаривает это с непоколебимой уверенностью. Сфотографировали и первое, и второе места…
Первое место - в начале осмотра мест, в сосеннике, а второе место… на восточной околице Верхней Хохловки, у самых крайних домов.

После этого наша группа поднялась к середине деревни Верхняя Хохловка и оттуда спустились в ответвление Антипова рва…
Но вот вышли вниз, к заливному лугу у реки Угры. Это к правой окраине деревни Костюково. Ниже, т.е. левее, идти было совершенно невозможно, т.к. там скопилось очень много воды от предыдущих майских сплошных дождей.

Перешли ручей, что идет по середине Антипова рва и впадает в реку Угру. Вот они, эти могучие когда-то ивы, в несколько обхватов стволы теперь уже лежат на земле поверженными… Возле одного из этих великанов и лежал тогда 15-ти летний паренек Толя Сизов. Ждал, когда пробьют ефремовцы коридор через сплошной свинцовый поток, сломят фашистские пулеметы. Его природная крестьянская сметка не гнала его вперед, а прижимала к земле под защиту этой ветлы… Кузни сейчас той тоже нет…

Теперь-то Абраменков (Владимир Федорович, в апреле 1942 г. проживал в Хохловке) рассказал кое-что о тех событиях весны 1942 г., как немцы сгоняли сюда в апреле мальчишек его возраста, т.е. 12-13 лет убирать трупы погибших бойцов и командиров 33 армии, о девушке, которая долго оборонялась на верхней дороге, строча из автомата, но погибла и похоронена со всеми…

Метрах в трехстах от моей переправы я нашел место, где когда-то была Нижняя Тарасовка, а посредине деревеньки стоял дом мельника и плотина водяной мельницы. Плотина сейчас густо заросла крапивой, бурьяном.

Еще раз убедился, что рассказ Сторублева о его переправе через реку Собжу у лобовой части плотины, т.е. правой части (если глядеть от Тарасовки) совсем не правдив. По его же (Сторублева) словам пулеметчик-немец бил тоже с правой стороны. Итак, каждый переправлявшийся через Собжу у лобовой части плотины был немцу-пулеметчику отлично виден. Он бы его срезал с первой же очереди. Нет, не сказал на правду Сторублев. Соврал…

Лишь бы им перемахнуть через большак, т.е. дорогу Юхнов-Знаменка. Группа Ефремова стремилась туда, упорно стремилась. Но немцам выдавал маршрут предатель, о котором говорит в своей книге генерал Белов «За нами Москва». О предателе не знал Ефремов.
Немцы знали о маршруте переправы генерала Ефремова через реку Собжу и встретили здесь ефремовцев засадой.

Сизов здесь же вспомнил: «Как только прорвались через плотину и вышли по «дороге мельника» наверх, Ефремову доложили «все, охрана вся погибла!».
Следовательно, при таком раскладе нужно ожидать, что поредевшая группа командарма-33 будет кратчайшим путем пробиваться к Брянским лесам - (см. «лес-собака»)…

Сизов:
Вот у этой (сосны) сидел комиссар. Он сидел на корточках, прислонившись спиной к стволу. У него полушубок касался снега, но не лежал на снегу. А у той сосны так же сидел генерал Ефремов. Три или четыре человека сидели в метре от командарма и комиссара прямо напротив них, спиной к полю, лицом к Ефремову. Среди них была и та женщина-врач. А мы стояли в 20 метрах от них вот там, где сейчас березка растет.
Как только раздались пистолетные выстрелы со стороны командования и мы увидели идущую к нам с поля большую цепь немцев, то упали лицом в снег вот здесь. Так и лежали…

Текст №4

Из беседы М.М.Ефремова с Сизовым, И.А.Потемкиным и Митягиным 21.06.1987 г.
…
2. Командарм на месте гибели был одет в шинель, имел на голове обычную шапку. В левой петлице недоставало одной лии двух звездочек. (Сизов)