33 армия. Воспоминания

Текст №1

…Бабушка Лидии Федоровны - Матрена Семеновна была доверенным лицом у Шматкова Петра Карповича - 1-го секретаря тогда Знаменского подпольного райкома ВКП(б).
Ее и еще несколько человек Шматков посылал к деревне Подсосенки для проверки целостности подготовленной в лесу продовольственной базы для партизан отряда Шматкова «Смерть фашизму»…
Результаты проверок были неутешительны. Кто-то из лиц, организовывавших эти партизанские продовольственные базы оказался подлецом и выдал их места фашистам. Базы оказались разграбленными или просто уничтоженными…

Отец Лидии Федоровны Мельников Федор Петрович был другом Перепелкина Михаила Яковлевича, участника Гражданской войны, красного кавалериста из 1-й Конной, активного помощника Шматкова. Жил Михаил Яковлевич в Ступниках. Он организовал партизанский отряд в Шумихинских (Грёковских) лесах.

Знала семья Мельниковых и Зимонина Филиппа Федоровича - первого секретаря Глинковского района, по воле случая оказавшегося в районе лесов Староселья и Жолобовских лесов…
Знала семья Ново-Лукских Мельниковых и Холомьевых: начальника военного райотдела ВКП(б) Знаменского района Холомьева Алексея Григорьевича и Холомьева Ивана Алексеевича.

Мельниковы во главе с Федором Петровичем в количестве семи человек жили в отдельном доме при мельнице самой ближней к Борисенкам из трех мельниц, стоявших на речушке Буславке, что впадает в Угру. Дом их стоял на взгорке, в лесу, на берегу мельничного пруда, на реке Буславке.

В конце февраля или в первой половине марта в их доме находился штаб одного из полков 113 или 160 сд…

Примерно в конце февраля или в начале марта 1942 г. немцы подошли вплотную к Борисенкам и к Новой Луке. Они заняли оборону по одному берегу мельничного пруда, а наши бойцы оборонялись возле нашего дома по другую сторону этого пруда. По дому немцы вели постоянный ружейно-пулеметный огонь. Наш дом был им очень хорошо виден…
Немцы вскоре подожгли дом Мельниковых и семья выбежала на улицу почти что лишь в том, в чем были одеты… Дом удалось потушить, но это лишь затянуло агонию гибели всего имущества…

Однажды слышит Анна Михайловна, что красноармеец-телефонист докладывает командиру полка: «Товарищ командир… передают, что из пункта «С» на пункт «Н.Л.» движутся немецкие танки с пехотой…». Этот «командир» никому ничего не сказал и «драпанул» неизвестно куда. Немцы открыли вскоре огонь по дому из пушек…

Как рассказал старший лейтенант Гугняев (Владимир)… о невероятном событии: он расстрелял или застрелил что ли своего командира полка, того, что ел кур в их доме. Как утверждал Володя Гугняев, их командир полка оказался врагом народа и предателем…

Это уже было в первой половине апреля 1942 г. жители Семешкова повалили в Шпыревский лес, т.е. в его северо-западную часть. Там в лесу отрыли, а некоторые нашил себе ямы, убежища, развели костры и сидели поодаль от мест, занимавшихся красноармейцами-ефремовцами. Были здесь же жители и из Науменок. Так прожили в лесу 17 дней…

Немцы бросились бомбить Шпыревский лес. Мало того, они принялись обстреливать лес из тяжелых орудий и минометов. Все там в лесу мешалось как в каше: кровь со снегом. Кругом взрывы, вой, свист, крики, стоны. Волосы вставали дыбом. Думалось, ну вот и все! Еще одно мгновение и снарядами разметает всех на куски. Но… обошлось.

Пошла Анна Михайловна на разведку в направлении на Семешково. Только вышла из низинки на бугор и видит: вот вблизи немцы ведут большую колонну красноармейцев и местных жителей. Бросилась бежать назад, а по ней охрана колонны ударила из автоматов и кричат: «партизанен, нартизанен!»… Прибежала к детям, а вскоре здесь и немцы появились. Но они не тронули женщин и детей. Приказали только: «всем быстро домой, в деревню. Быстро, быстро!». Пошли Мельниковы вновь в Семешково.

Пока жили в Семешково, видели сколько же в Шпыревском лесу погибло людей и лошадей. Это было сплошное месиво снега и крови. В одном месте увидели детское пальтишко. По нему поняли, что погибла девочка-беженка с бывших приграничных районов страны…

А мы шли не одни, а с коровой на привязи… С ней, с кормилицей, были и в Шпыревском (как вы говорите) лесу. Мы этот лес называли, отродясь, Семешковским…

Мы уже налегке (коровку-то нашу немцы отобрали в Семешково в первый день нашего появления) пошли в деревню Буславу.
От деревни осталось несколько построек. Она была забита немецкими войсками. Жители ютились как пещерные жители в замлянках, оставшихся от бойцов 33 армии…

Мы пошли через Шпыревский лес на Новую Луку. В Шпыревском лесу видели очень много убитых наших командиров и красноармейцев. Очень и очень много. Даже кровь леденела от страха и жалости. Попадались убитые и гражданские, да не только мужчины, а и женщины и даже детишки…

Ходила моя мама просить милостыню в Борисенки. Ходила не одна, а с двумя девушками, эвакуированными в наши края с начала войны.

Как в нашей деревне, так и в Борисенках стояли немецкие солдаты и были коменданты и патрули.

И вот однажды появились эти три женщины из леса у деревни Борисенки. Их заметили патрули. С криками «партизанен, партизанен!» немецкие солдаты стреляя из винтовок, бросились к женщинам. Наша мама и ее попутчицы испугались и побежали назад, к нашей деревне.
Но пуля сразила нашу мамочку насмерть. Хоронили мы ее почти на околице деревни Новая Лука. Нас сопровождал немецкий патруль из троих солдат гарнизона Нов. Луки. Когда мы опускали нашу мамочку в могилку и горько заплакали, то заплакал и один из их солдат. Это он был на голове обвязан в какой-то черный платок. Хоронили мы мамочку здесь недалеко, а не на кладбище на берегу реки Угры потому, что немецкий патруль побоялся идти с нами к кладбищу. Они побоялись зайти с нами в лес, т.к. там могли им встретиться партизаны…

На реке Угре между Бабинками и Старой Лукой был тогда действующим паром. Сейчас его нет…

Хоронили мы солдат из 33 армии возле перекрестка дорог из Новой Луки на Рупасово и на Бабинки. Здесь несколько могил, в каждой человек по 10…

Кроме этих мест немцы приказали захоронить наших бойцов и лошадей убитых в одну яму на месте бывшей школы на краю деревни Новая Лука.
Так же закапывали на месте, где стоял раньше «Глухов дом»…

В тот период, когда мы жили в своем доме при мельнице, то слышали, что наши сбрасывали в леса южнее Борисенок несколько групп парашютистов, но вот зачем и к кому - я не знаю. Сбрасывали и позже…

В нашей деревне Новая Лука был немецкий комендант - офицер, но какое звание было у него я не знаю. Держался он самодовольно, требовательно и к своим солдатам, и к нам - жителям деревни. У него был переводчик из немцев Поволжья. Этот был большой сволочью…

Немцы заставляли нас постоянно расчищать дороги, а так же гоняли на заготовку дров… Конвоиром у нас был здоровенный немец-солдат с винтовкой. Ну до чего же он был злой на нас - русских! В этот раз он придрался к моей меньшой. Она опять попала в переделку. Он стал заставлять ее волоком тащить огромный ствол сухого дерева. Она возьмется за него, приподнимет от снега, а потащить-то не может - тяжело. Тогда он принялся ее хлестать по спине какой-то плеткой что-ли. Увидала это моя Лида (дочь), подбежала к немцу и на него давай кричать. Немец было начал хлестать обоих. Тут побросали работу все бабы и идут к ним. Немец хватается за винтовку, снимает ее с плеча, хочет стрелять. Слышим со стороны деревни раздается немецкий крик: «хальт, нихь шиссен». Ну, думаем, пропали. Сейчас всех они нас уничтожат, злодеи.

Подбегает комендант с переводчиком. Видно переводчик сообщил коменданту о происшествии у деревни. А от деревни, с горки нас было видно хорошо-хорошо. Так вот, подбегают эти немцы к нам и переводчик спрашивает: «что случилось?». Солдат-конвоир начал говорить, переводчик переводит нам. По словам солдата русская ленивая свинья отказывается выполнять положенную ей работу, а другая помогает ей саботировать, да и пыталась обезоружить его, солдата фюрера.

Выслушав своего солдата, комендант тычет пальцем в мою меньшую девочку: «вот ты, говорить». Она стала рассказывать как дело было. Показывает и на тот ствол дерева. Переводчик что-то по ихнему залопотал.

Выслушал и ее комендант. Подумал. Тычет пальцем в Лиду: «ты говорить!». Лида объяснила, что видела, мы все поддакиваем. Переводчик вновь залопотал, потом спрашивает нас всех: «так было?». Мы подтвердили.

Наконец, комендант что-то стал зло говорить солдату. Тот снял с себя ремень с пистолетом и отдал коменданту, отдал ему же и винтовку. Назначил комендант к нам нового конвоира из состава подошедших вслед за начальством немецких солдат. Мы, обрадованные, что никого не наказали, продолжили работу, а немцы ушли в свою комендатуру.
Что уж там у них дальше произошло, но солдата этого перевели от нас куда-то. Переводчик говорил, что комендант отправил его на передовую…

В феврале 1942 г. немцы всех, всех буквально жителей нашей местности собрали в колонны и погнали на запад… Колонну нашу гнали через Лукановку. Жители разбегались. По ним стреляли. Донали нас до Городянки, а там поместили ночевать в одной хате. Зверствуют конвоиры. Кто пытается убежать, того преследуют и убивают без разговора.

Но мы решились - будь что будет! Хозяйка дома знакомая мне. Она не продаст. Мы взяли и спрятались у нее в подполе. Сидим, дрожим. Как, если нас начнут искать? Слышим, наверху голоса и немцы что-то лопочут. Хоть бы знать о чем они говорят, душа требует жить. Мы все превратились в слух. Слышу как бьется мое сердце… А немцы что-то говорят, подают команды. иногда доносится женский голос, обрывки фраз… С нами пряталась и Нюра Жаворонкова…

Наши страхи оказались напрасными. Немцы поленились проверить везде. Им в тягость было очевидно вести русских баб и детей куда-то. Срабатывал лишь педантизм, граничащий с автоматизмом. А что же еще? Им приказали и они гнали… Немцы согнали всех вновь в колонну, пересчитали. Для порядка заглянули в помещения и заторопили колонну в путь. Пригнать колонну к определенному сроку они были обязаны согласно приказа.

А дочка моя, Лида, убежала лишь из Белоруссии. Она с нами не могла убежать, т.к. была старшей одной из групп, а за побег старшей расстреливали всю группу. В ее группе было 20 человек.

После побега мы стали пробираться к себе в Новую Луку. Как же мы были осторожны! Незамеченными пришли в деревню, а на следующий день наши нас освободили. Дом наш оказался целым. Его немцы спалить очевидно не успели.

Текст №2

Старостой Новой Луки при немцах в 1942 г. был Бакланов Филипп Спиридонович. Ничего плохого жителям деревни он не сделал. Умер он в тюрьме после войны. Что-то у него вышло со Шматковым после войны, о чем-то они заспорили и, одним словом, неполадили по хозяйственным делам. Вот Шматков-то его и посадил.

По рассказам Мельниковой, в марте-апреле 1942 г. в ее доме при мельнице стоял командир стрелкового полка 33 армии… средних лет, высокий, худой блондин. Он очень страдал болями в желудке. Очевидно у него была язва.
Этот полк со своим штабом ушел от дома мельника по направлению к Буславе. Там они располагались от деревни Буслава километрах в двух, по направлению к Новой Луке.

Текст №3

В те страшные дни боев 33 армии в апреле 1942 г. в д.Борисенки жила Хомякова Евдокия Устиновна. У нее поселился тогда немецкий офицер, хорошо говоривший по русски...

Немцы не щадили и мирных жителей, если заставали их в лесу без разрешения на отлучку у немецких властей. Выходить за пределы деревни не разрешалось и командованием Красной Армии, когда в наших деревнях оборонялись наши части…

Может быть Евдокия Устиновна и смогла как-то уйти из деревни, чтобы передать сведения, услышанные от немца нашим, только уж очень все это не правдоподобно…

Сведения же о случае, когда одной из прорывавшихся из окружения групп ефремовцев из 1136 сп в лесу вблизи д.Борисенки встретилась женщина, рассказавшая о некоторых планах немцев в этом районе, были сообщены разведотделу штарма-33 санинструктором 1136 сп Маяченко Марией Григорьевной.

Выходило, по словам Маяченко, так, что живший на квартире (в дому) у встретившейся группе ефремовцев женщины немецкий офицер хорошо говорил по русски, при этой женщине рассказывал (кому-то) по-русски о планах немецкого командования, да вдобавок отпустил эту женщину из деревни погулять в лес, где тогда было очень много групп ефремовцев, вырывавшихся из окружения.

Все это больше походит на устраиваемую немцами провокацию или дезинформацию разведотдела 33 армии.