YOUR WEBSITES NAME
Главная
Новости
День за днём
Документы
Карты
Статьи
Форум
Полезные ссылки
Контакты
Дневники и воспоминания (РККА)
Воспоминания
Бодрова Василия Семеновича
начальника артиллерии 113 сд
Западная группировка 33 армии
Битва под Вязьмой

После вероломного и внезапного нападения фашисткой Германии осенью 1941 г. гитлеровские полчища подошли к столице нашей Родины Москве и считали, что наступил конец осуществления их плана молниеносной войны. Но гитлеровцы просчитались, они не учли особенностей русского народа, о чем их в свое время предупреждал Бисмарк, они не учли и советского народа. Советская армия оправилась от ударов и в декабре 1941 г. армии Западного направления перешли в общее наступление.

33 армия наступала с Наро-Фоминского направления, овладела г.Боровском и г.Малоярославцем, преследовала противника далее в западном направлении.

Примерно в конце января армии Западного фронта вышли на рубеж: Мосоловка, Ореховня, Износки. Директивой фронта было приказано: привести войска в порядок, подтянуть тылы и быть готовыми перейти в дальнейшее наступление в общем направлении на Вязьму.

В первых числах февраля наша 33 армия перешла в наступление. Она форсировала реку Угру и подошла на подступы к г.Вязьме. Соседним армиях нашего фронта этого сделать не удалось. Воспользовавшись этим, гитлеровцы подтянули свежие резервы, преприняли контратаки по обоим флангам нашей армии и, соединившись, отрезали нас от остальных армий фронта. Наши тылы были отрезаны и мы окзались в окружении.
Но командующий 33 армии генерал Ефремов не привык оглядываться назад и армия продолжала наступать на Вязьму. Противник подтянул свежие силы и остановил наше дальнейшее наступление.

Перерезав железную дорогу Вязьма - Лосьмино, армия заняла круговую оборону на подступах к городу Вязьме на линии Колозовка - Лосьмино - Волоста - Знаменка - Дмитровка - Казенки - Рыжково, т.е. в треугольнике, образованном железной дорогой Вязьма - Брянск и западным рукавом реки Угра.

Ставка Верховного Главнокомандования нам приказала удерживать занимаемое положение, привлечь на себя большие силы противника с тем, чтобы облегчить остальным армиям фронта переход в наступление и одновременно вызволить нас из окружения.

33 армия под Вязьмой в полном окружении вела ожесточенные бои в течение двух с половиной месяцев.

Противник решил уничтожить части нашей 33 армии. Подтягивая новые силы, он каждый день, как правило утром и вечером, предпринимал атаки с различных направлений. У нас же все важнейшие направления были пристреляны артиллерией, атаки врага отбивались успешно. Но трудно было частям армии выдерживать десятикратное превосходство противника. Он непрерывно подтягивал свежие силы.

Кольцо нашего окружения начало все более сжиматься, наши тылы отрезаны. Мы испытываем голод и большой недостаток в боеприпасах. Снарядов еле хватало на два дивизиона всей артиллерии армии. Остальную артиллерию сосредоточили парком в центре окружения армии.

Средств связи было недостаточно, для связи с войсками использовались все имеющиеся средства.

Кольцо нашего окружения продолжало сжиматься и в начале апреля вся наша группировка простреливалась артиллерийским, а в некоторых направлениях и пулеметным огнем противника. Армия продолжала упорно сопротивляться, отвлекая на себя все резервы противника, сковывая их и предотвращая переход врага в общее наступление на этом направлении на Москву.

Усмотрев безнадежность быстрой ликвидации нашей группировки, гитлеровское командование решило предъявить нам «ультиматум», но этот «ультиматум» был скорее похож на просьбу. Главнокомандующий гитлеровскими войсками этого направления написал воззвание к командующему 33 армией генералу Ефремову, которое они сбросили с самолета в центр нашего окружения. В этом воззвании они слезно просили нас о прекращении «героического» сопротивления и высылке нашего парламентера в Лосьмино для переговоров.

Получив этот «ультиматум» генерал Ефремов вызвл меня и спрашивает мое мнение. Мы тут же решили на их ультиматум ответить мощным огневым налетом артиллерии по штабу гитлеровского командования, который был расположен в Лосьмино. После этого наступило затишье, а затишье, как говорят, всегда бывает перед бурей.

Мы были уверены, что противник предпримет новые атаки. Так и оказалось. Через несколько дней гитлеровцы подтянули свежие силы и, примерно, с двадцатикратным превосходством нанесли нам концентрированные удары: один в направлении Тякино - Желтовка - Аракчеево; второй - Тетерино - Аракчеево.

Таким образом наша группировка была расчленена на две части: северную, в составе 113 сд и нескольких отрядов. Штаб дивизии в Стуколово. Я оказался в этой северной группировке.

11 апреля эта группировка занимала круговую оборону на рубеже: Манулино - Горбы - высоты севернее Тетерино - Аракчеево - Колотовка. Таким образом мы оказались в двойном окружении.

Одно внутреннее, между 113 сд и главными силами армии, другое внешнее, глубокое - между нами и основными силами фронта, до реки Воря.


Выход из окружения

Командарм генерал Ефремов принял решение: основными силами выходить в направлении Буслава - Слободка и далее на восток за реку Воря.

Все тяжелые средства: артиллерию, автотранспорт и т.д. привести в негодное состояние и оставить. С головными силами следовало много больных и раненых. Эвакуация их заранее была невозможно.

Прикрывать отход армии должна была 113 сд, как более боеспособная. Мне лично М.Г.Ефремов поручил руководить прикрытием выхода из окружения главных сил армии.

Выход совершался в разгаре весны (апрель), все реки начали вскрываться.
Прикрытие главных сил армии нами осуществлялся до рубежа Буслава - Песково - Федотково.

Противник в направлении Слободка сосредоточил крупные силы, где и завязались сильные бои. Связь арьергарда с главными силами была потеряна и в ночь на 14 апреля 113 сд и отрядами при ней начала осуществлять выход из окружения самостоятельно.

Организацию руководства выходом мне пришлось взять на себя, ибо командир 113 сд полковник Миронов был ранен, а потом убит в этих боях.

Я с передовым отрядом начал с боями пробиваться вперед, а комиссар 113 сд полковой комиссар Коньшин остался возглавлять тыловую часть дивизии. Вскоре же эта тыловая наша часть была отрезана противником, а Коньшину с небольшой группой удалось пробиться к нашим партизанам Смоленщины.

13-14 апреля мы получили радиоперехват, в котором сообщалось, что наши войска оборонялись на реке Воря и в некоторых районах, в частности у Бочарово, имели плацдармы на западном берегу реки.

Имея эти данные, мы решили выходить в направлении Абрамова - Кобелева - Бочарова, где и присоединиться к войскам фронта, обороняющимся по реке Воря.

Начали переправляться через реку Угру южнее Федотково. Ледяной покров был настолько слаб, что подламывался под людьми. Противник со стороны Федоткова, Прудки и Абрамово открыл сильный ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Мы несли большие потери.

Начальник штаба 113 сд подполковник Сташевский возглавлял одну из колонн. Он в горячке обстановки дезориентировался излучиной реки южнее Абрамово и вместо движения на восток повернул обратно на запад, к противнику, где и погиб.

16 апреля, используя лесные массивы, мы вышли в район Кобелево, километров 5 не доходя до реки Воря.

Я помню нашу переправу через овраг юго-восточнее Абрамово. Бушевала вода, противник из Абрамово и леса, что восточнее его, вел сильный ружейно-пулеметный огонь, а из района Дубровка его гаубичная батарея открыла огонь по оврагу и реке Угра. Некоторые в одиночку бросились через бушующий овраг, но они потоком воды были снесены в реку Угру под огонь батарей противника. Пришлось вмешаться в это дело и организовать коллективный переход через овраг гуськом, держась руками друг за друга.

В дальнейшем мы считали нецелесообразным выходить из окружения только ночью. В лесном массиве привели себя в порядок.

Ночью по компасу возобновили выход и к утру 17 апреля сосредоточились в лесу, что 3 км западнее Бочарово.

Наше состояние было неважным. Усталые, голодные, холодные, мокрые и к тому же находились в тылу вражеской группировки, но мы чувствовали близость своих.
Во время отдыха мы подверглись нападению резервного фашистского батальона. Завязался сильный бой. Дело было ночью. Немцы в лесу и ночью смертельно боялись принимать бой нашей Советской армии и, особенно, партизан. Поэтому они в панике и с криками все разбежались. В этом бою со мной случилось большое несчастья, я дважды был ранен, причем в обе ноги. Конечно, эти ранения я скрыл от отрядов. Знали об этом только двое близких моих товарищей. Капитан Байдалов и старшина Величко, которые и помогли мне в дальнейшем управлять отрядами и совершать движение. О перевязке и думать было нечего, хотя врачи были при мне.
В этом бою, как и в прочих, особенно отличились своей храбростью капитан Гринев (ныне командир артполка), капитан Байдалов и старшина Величко (ныне старший лейтенант запаса, живет на Украине).

И вот наступил для нас решающий, последний, короткий, но самый тяжелый ночной переход. Надо было пройти линию фронта, оборону главных сил противника и соединиться с нашими войсками у Бочарово, хотя у меня полной уверенности о наличии наших войск у Бочарово не было.

Войска фронта знали о нашем выходе, но точного района выхода не знали. Связь отсутствовала. Переходя линию фронта фашистских позиций, мы открыли стрельбу из всех видов оружия, чтобы создать панику. Немцы растерялись и тоже в панике открыли беспорядочный огонь, начали освещать местность ракетами. Наши войска в Бочарово приняли нас за наступающих немцев и тоже открыли по нам ружейно-пулеметный и минометный огонь.

Делая перебежки, мы натолкнулись на проволочный забор между нашими и немецкими позициями. Личный состав моего отряда преодолел его по расстеленным на проволоку шинелям, а меня «перекатили» котом.

Наши войска, услышав русское «ура» и крики по-русски, прекратили ведение огня. В этом последнем и решающем моменте нашего выхода из окружения потери были велики.

После преодоления проволочного забора мы в расчлененных строях вышли к берегу реки Воря. Она широко разлилась и мы увидели плывущие льдины. Это река Воря освободилась от ледяного покрова. Мы все измученные легли за укрытием на берегу. Наших войск не было видно.

Отдохнув, товарищи Байдалов и Величко повели меня для осмотра реки. После осмотра я решил набрать длинных шестов и при их помощи на льдинах переправить всех бойцов на противоположный (восточный) берег реки Вори. Придя в расположение нашего отряда я хотел отдать приказание искать шесты, но все люди спали крепким сном и их невозможно было разбудить. Говоря откровенно, я здесь дошел до истерики, но тут радость… до нас донесся отдаленный голос: «товарищ Бодров»! Все люди вскочили как по команде и в один голос закричали: «здесь!». Оказалось, что за нами пришли из батальона пятой гвардейской армии, который занимал этот плацдарм. Радости не было конца, все обнимались и целовались друг с другом.

Мне доложили, что по землянкам разместили более 400 человек. Остальной личный состав отрядов переправлен на восточный берег реки Воря.

Итак, мы у своих. Нас приняли очень хорошо. Дали выпить водки и немного покормили (много было нельзя). Мы были сильно истощены. Нас расположили в землянках спать. Мои ноги отекли и только здесь я первый раз получил медицинскую помощь. Наши страдания закончены, мы в кругу своей родной Советской семьи.

Но каково было огорчение, когда через час меня будят и докладывают, что немцы готовят наступление и начальство приказало нас переправить на восточный берег реки Воря вглубь расположения наших войск. Так и не удалось отдохнуть!

Чем характерна эта Вяземская операция? Мы два с половиной месяца вели бои в полном окружении. Тылы были отрезаны. Несли большие потери, пополнения не было. Испытывали голод. Питание было возможно только по воздуху, но время года лишило нашу авиацию посадочных площадок. Боеприпасов не было. Самолеты У-2 не могли нас обеспечить хотя бы минимально. Они летали только ночью и доставляли мизерное количество продовольствия и 10-15 снарядов. У населения этих районов запасы продовольсвтия быстро иссякли. Жертвы были велики, но задача Родины выполнена.

Мы в течение 2,5 месяцев сковывали все резервы немцев. Все события Западной группировки 33 армии я восстановил в памяти, кроме того у меня сохранилась карта этого района, которую я вынес из окружения.

Мне по долгу службы приходилось регулярно следить за нашей переодической печатью, в частности, за журналом «Военная мысль». Я не встречал, чтобы эта важнейшая операция была где-то описана, хотя бы по типу Демянской группировки немцев (Военная мысль №9 за 1947 г.).

Эта операция 33 армии более поучительнее, чем операция 16 немецкой армии по многим причинам:
Во-первых, силы 16 немецкой армии в три раза превышали силы 33 армии.
Во-вторых, немцы имели «рамушевский коридор», т.е. коммуникации немцев не были полностью нарушены, в то время как 33 армия такого коридора не имела, была в полном окружении и всякое сообщение ее было парализовано.
В-третьих, немцы имели возможность беспрепятственно применять все виды авиации. Мы этой возможности не имели. У нас применялись только самолеты У-2 и то в ограниченном количестве.

Героизм, проявленный солдатами, сержантами, офицерами, политработниками и генералами Советской армии, воевавшими в то время в составе 33 армии героя генерала М.Г.Ефремова будет долго помнить советский народ и его вооруженные силы.


Бывший командующий артиллерией 113 сд В.Бодров
1958 год

Доклады Бодрова В.С., сделанные после выхода из окружения:
Доклад №1
Доклад №2