33 армия. Воспоминания

В канун 44-й годовщины Шпыревской трагедии (1986 г.) я выполняю Вашу просьбу, однако время стерло очень многое в моей памяти, поэтому подробностей героического сражения боевой группы 33-й армии я не могу изложить.

Тяжелое было положение в наших частях, но веру в положительный исход мы не теряли, и должен сказать, что тот район, который освобожден был нашей 33-й армией, защищался самоотверженно. Наши части в течении 2,5 месяцев удерживали освобожденные села и ни на один метр не отступили. Но к апрелю у нас иссякли не только продовольствие, фураж, но не хватало перевязочного материала, а главное не хватало боеприпасов. Кроме того, наступила распутица, а мы были в валенках. Промокшие ноги влекли за собой простудные заболевания.

А теперь по существу вашего вопроса о сражениях в апреле 1942 года. Последняя деревня, которую оборонял наш 1138 сп была Александровка. Я её запомнил потому, что она названа моим именем и потому что (здесь) очень тяжело было сдерживать натиск фашистов, которые в ход пустили танки. В Александровку наш полк прибыл в первых числах апреля или в конце марта. Прибыли мы по-моему из с. Лядное, где находились приблизительно 2 недели. К счастью, в Лядном были уцелевшие дома, где мы могли отдохнуть, отогреться, приготовить пищу, где мы могли оказать первую помощь раненым.

В этом числе припоминается мне один боевой эпизод, связанный с артиллеристами. По селу перемещалась артиллерийская часть, какая, т.е. какой № части, я не помню, но я не забыл случай, когда в 200 метрах от дома прямым попаданием был выведен один из расчетов. Фашисты заметили передвижение нашей артиллерии и открыли ураганный огонь. Наши артиллеристы, надо полагать, перемещались в с. Александровку.
Запомнился мне этот боевой эпизод потому, что случилось оказывать помощь, раненым бойцам и офицеру. Я не припомню его звание, его лицо, его возраст, но только единственно мне запомнился момент, когда моя помощь была ненужной. Я побежал к месту взрыва снаряда, которым был поражен наш арт расчет и увидел лежавших и взывавших о помощи бойцов, искалеченных лошадей, судорожно пытавшихся подняться с дороги. В первую очередь я решил оказать помощь офицеру, у которого оторвана была нога. Быстро наложил ему тугой жгут, чтобы остановить кровотечение. Мне на помощь подбежали еще кто-то из медицинских работников, солдаты и стали убирать с дороги раненых. Подняли со снега офицера, чтобы занести его в дом, но его тело было уже бездыханно, взгляд стеклянный. В доме мы раздели его и обнаружили, что он был мертв, так как осколок пробил грудную клетку.

Из Лядного наш полк сняли в с. Александровку. В Александровке мы находились приблизительно с конца марта и до 9-10 апреля. Здесь же были и артиллеристы, но какой № части я не помню. Станислав Дмитриевич мне сообщил, что это были артиллеристы 910 и 329 артполков. Я не буду отрицать или утверждать, какой № части, но они в содружестве с 1138 сп обороняли Александровку.
Попытки фашистов атаковать нас новыми силами не увенчивались успехом. Гитлеровцы несли большие потери. У нас мало было боеприпасов, поэтому артиллеристы били или прямой наводкой, или стопроцентным успехом по цели, но 9-10 апреля фашистскую лавину мы не смогли одолеть.

Нам пришлось отступить из Александровки в лес, который находился в 1,5-2 км от нас. На опушке леса были сооружены укрепления, там находилась и артиллерия. Мы вынуждены были оставить Александровку, так как немцы ввели танки, которые попытались выйти из Александровки к нашей линии обороны. Но достаточно было выпустить несколько снарядов, чтобы заставить фашистов вернуться в Александровку. Думаю, что не все артиллеристы смогли вовремя отступить в лес, поэтому их могла настигнуть печальная участь. Но это моя догадка, а не достоверность.
Вот здесь на опушке леса мы и держались 2-3 дня, а потом нам стало известно, что будем пробиваться на Большую землю, поэтому должны сосредоточиться в Шпыревском лесу, куда подтянули раненых на повозках, где собрались войти, но по-моему артиллеристов не было.

13 апреля, вечером, мы ждали помощи со стороны Большой земли. Но эта помощь была очень маленькой. В ночное время появились самолеты. Немцы ощупывали их прожекторами и обстреливали из зениток. Было сброшено несколько бомб, произведена небольшая артподготовка. Бой этот длился не больше 1 часа.
Однако фашисты, разгадали (я так думаю) наш замысел и открыли по Шпыревскому лесу такой огонь, что картина ужаса была необыкновенной. Ни одна мина и ни один снаряд не разрывались бесцельно. Стонали раненые, взметались вверх разбитые повозки. Раненые просили о помощи, но спасти было невозможно. Я запомнил только небольшой фрагмент того боя, так как 14 апреля 1942 года меня подобрали фашисты. Об этом я написал Станиславу Дмитриевичу. Всех ли забрали нас раненых и контуженных, я не знаю. принесли нас в рядом стоящую деревню и бросили в сарай. И вот с этого дня у меня начались муки фашистского плена.